К основному контенту

Колм Тойбин «Бруклин», «Нора Вебстер»

Две книги ирландского писателя Колма Тойбина, которые лет пять назад, когда вышли, получили множество положительных отзывов с атрибуциями «тихие спокойные романы просто про жизнь». 

Общее впечатление об обеих книгах сразу: это чем-то напоминает Вирджинию Вулф, знаете, ее «жизнь, Лондон, этот момент июня», да и главные героини женщины. «Нора Вебстер» – прямо-таки ирландская версия романа «На маяк», одного из самых совершенных романов вообще, как мне кажется. Это эмоциональное включение в протекающую мимо жизнь очень подкупает — читаешь взахлеб, как героиня выбирает платье, или пытается покрасить потолок, или бесится от простых разговоров с тетушкой или соседкой. Обе книги очень интровертные, а обе героини, хоть и разные по внешним характеристикам (Эйлиш молодая, только начинает жизнь, одинокая девушка вдали от дома, а Нора — вдова с четырьмя детьми и кучей родственников, которые постоянно вмешиваются в ее жизнь), на самом деле очень похожи — писатель придал им одинаковую созерцательность, склонность никому ничего о себе не рассказывать и пытаться жить по-своему вопреки давлению социума. Тем не менее от двух рассказанных историй впечатление осталось разное.


«Бруклин» — это такая «Золушка», только в пятидесятых. Героиня, едва став взрослой, уезжает сразу в Нью-Йорк, там без затруднений находит работу, получает образование, встречает идеального мужчину и вообще ей поразительно везет во всем. Несмотря на приступ тоски по родине, от которого ей становится физически плохо, когда все существо захватывает чувство, будто «заперли в месте, где совсем ничего нет», лишенном воспоминаний и знакомых реалий, Эйлиш быстро осваивается в Бруклине. Все готовы ей помочь, ее окружают чуткие, отзывчивые люди — понимающая начальница на работе, искренне любящая ее домохозяйка, готовый найти деньги на обучение и всячески помочь отец Флуд (и только он выглядит более-менее реалистично) и наконец мужчина, который сразу в нее влюбляется, слушает ее, ухаживает так, как нельзя и мечтать, знакомит с семьей и мечтает жениться (спойлер — она встретит не одного, а двух таких Мужчин Мечты).

Сначала обманываешься, веришь в этот лишенный подлости, благородный мир, где все счастливы, а если временно несчастны, но все равно светлы, как святые. Ощущение, что я попала в романтическое кино, настигло меня только на 252 странице, то есть ближе к концу романа. И сразу все рассыпалось — это же просто сон, все слишком прекрасно, героиня ни разу не встретила ни одного настоящего препятствия, она и умная, и красивая, и все заботятся о ней, и учеба ей дается легко, и на работе ценят, и весь мир на ее стороне. В этот момент мне показалось, что я читаю Фэнни Флэгг — очень не люблю ее книги за эту приторность, беспроблемность, фальшь.

И именно в этот момент героиня внезапно совершает неожиданный поступок (не буду спойлерить), и ее образ вдруг обретает психологизм — вот с виду тихая, приличная, вежливая девушка, которая может и нагрубить внезапно, и обмануть, и совершить подлость, и не рассказать чего-то важного родным, и все это не со зла и без умысла. Просто она плывет по течению, вообще не задумываясь о последствиях, и не хочет проблем. Вот для чего нужны были идеальные обстоятельства — чтобы ярче, более выпукло показать неидеальную главную героиню, которая, будучи в целом хорошим, добрым человеком, может творить лютую дичь — как и все мы. Под конец тихая Эйлиш отчетливо ассоциировалась у меня с героиней Николь Кидман в фильме «Догвилль» — с ее притворной покорностью, высокомерным самоуничижением, только Эйлиш не притворяется, она лишь продукт своей среды — и об этом подробнее рассказывает вторая книга, «Нора Вебстер».

Действие «Норы Вебстер» происходит в городке Эннискорти, откуда уехала в Америку Эйлиш из предыдущей книжки и где родился и вырос сам Колм Тойбин. Главная героиня окружена огромным количеством разных людей — родственников, друзей, знакомых, но город маленький, и отношения горожан тесно переплетены. Душная атмосфера и сложные взаимодействия с людьми описаны мастерски — место, где нельзя дойти до работы, не встретив знакомого, сильно давит на любую психику, а статус новоиспеченной вдовы, какова Нора в начале повествования, по сути, ставит ее под софит городского внимания. Любой поступок или высказывание оцениваются, обсуждаются, подчас осуждаются. А она только что осталась одна с детьми, и ей надо заново выстраивать быт, менять привычки, искать свое место.

Если в «Бруклине» мне отчаянно не хватало стиля, красоты слога — там было столько событий, что писатель едва успевал их просто перечислять, — то здесь появляется и метафоричность, и художественная деталь. Это дает неожиданный эффект: сюжет и перипетии, происходящие с героиней, начинают казаться надуманными и искусственными по сравнению с этими атмосферными воздушными эпизодами, где Нора размышляет о старом доме, любуется морем или размышляет о себе и своих близких. Но все-таки этот роман затягивает намного сильнее, в нем ни разу не возникает ощущения фальши, странной сладкой дымки, в которой тонет «Бруклин». Здесь чувствуется сверхзадача — неторопливо описывать чувства, мир, вещи, воспоминания, и это отсылает к романам Вирджинии Вулф, но эта красивая, легкая, нежная ткань натянута на сюжет, порой кажущийся нескладным, надуманным. Книга очень напоминает по настроению и стилю «На маяк», но Вулф органично сочетает семейные перипетии с атмосферными описаниями, так что сюжет больше похож на узор, вплетенный в ткань, чем на каркас, на который она натянута, как у Тойбина. Что еще важно — здесь есть ирландский юмор, немного напоминающий «Дублинцев» Джойса. В «Бруклине» с юмором было туговато.

Вот очень вулфовская цитата из «Норы Вебстер»: «Мысленно она снова перенеслась в Куш и попыталась вспомнить летний день: дети сдергивают с вешалки одежду и полотенца, стремглав несутся на пляж; она и Морис в сумерках идут по тропинкам домой, отгоняя роящихся мошек, на подходе к дому слышат, как дети в комнате играют в карты. Все кануло в прошлое и не вернется. Дом опустел. Она представила жалкие в темноте комнатушки. Неприветливые. Вообразила стук дождя по оцинкованной крыше, дребезжание дверей и окон на ветру, голые каркасы кроватей, снующих в щелях насекомых, беспощадное море».

Впечатление от книг двоякое. С одной стороны, я прочитала их с удовольствием, с другой есть в них искусственность, налет нереальности, не могу до конца поверить в этих людей и полюбить их (со всеми их очень человечными и понятными недостатками).

На русском у Тойбина вышла еще одна книга, посвященная Томасу Манну. Интересно будет увидеть в центре его книги мужчину, а не женщину. Интересно будет к тому же посмотреть его глазами на любимого писателя.

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Юкио Мисима «Дом Кёко»

Отличная новость для любителей точной, яркой, пронзающей сердце прозы японского классика Юкио Мисимы — в издательстве «Азбука-Аттикус» впервые на русском языке вышел роман «Дом Кёко». Интересно, что, когда в 1959 году состоялась первая публикация в Японии, книга не понравилась ни критикам, ни читателям. Немного о причинах неприятия этого своеобразного романа современниками можно узнать из замечательной статьи Александра Чанцева, которая предваряет издание. Я же обращусь к самому тексту. Юкио Мисима. Дом Кёко / пер. с яп. Е. Струговой. — М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2023. — 544 с. — (Большой роман). Роман повествует о группе людей, непонятно, чем связанных, — кроме факта, что они «тусят» в гостях у общительной разведенной красавицы Кёко: «безумное поклонение хаосу, свобода, безразличие и при этом постоянно царящая атмосфера горячей дружбы, вот что такое дом Кёко» . Такое бывает обычно в молодости — очень разные люди проводят вместе много времени и чувствуют общность, а потом, взросле

Владислав Ходасевич. Критика и публицистика. 1905-1927 гг.

Читала эту книгу долго, медленно, с перерывами. Поскольку сама пишу о книгах довольно давно, работала в разных изданиях и форматах, всегда интересно, как писали/пишут другие. Критику Ходасевича обрывочно читала и раньше, но была счастлива достать издание, где собрано все (за определенный период) в одном месте. Начинал он еще в Российской империи, первая статья написана в девятнадцать лет. Но вовсю развернулся и зазвучал уже в эмиграции, став ведущим критиком литературы русского зарубежья. Между 1905 (годом его первой рецензии и первой русской революции) и 1927-м произошло многое и в личной жизни Ходасевича, и в жизни страны: война, еще две революции, попытка сотрудничать с новой властью и найти свое место в новом мире, наконец, отъезд, сначала временный, потом осознание, что возвращения не будет. Конечно, в его текстах есть отголоски всех этих событий, но только «к слову», там, где это имеет отношение к предмету статьи. Ходасевич предстает безупречным критиком: начитанный, внимател

Томас Гунциг «Учебник выживания для неприспособленных»

Начало книги обещало жестокое, честное, шокирующее описание современного мира потребления, продаж, опустошения и безразличия, в котором у людей есть только работа, усталость и диван с телевизором по вечерам. Я ожидала, что сейчас прочту нечто удивительное и болезненно очищающее, такое кристально-хрустальное, бескомпромиссную бизнес-антиутопию в жанре «Живи, вкалывай, вкалывай, вкалывай, сдохни» – потому что автор явно сам в ужасе от того, что мы сделали с нашим миром в тот момент, когда открыли первый супермаркет. Герои поначалу кажутся мало связанными между собой, словно писатель пытается дать общую картину через призму различных судеб и кусочков мозаики. На первых же страницах мы встречаем теорию большого бизнес-взрыва: «Затрепетали безымянные частицы. Вздрогнули кванты, столкнулись атомы… <…> И вот тогда-то появился бизнес-план. И кое-что стало вещью и постигло смысл своего существования. <…> Расцвели морские анемоны, очень красивые, они мягко колыхались в толще почти