К основному контенту

Тед Чан «Жизненный цикл программных объектов»

Повесть с названием, как у книги по программированию, написана сухим описательным языком, без красот и ярких метафор, просто перечисляющим, что происходит, словно автор пишет не художественную книгу, а документацию или пользовательскую историю. Поскольку и герои в повести работают в IT-индустрии (главная героиня — своеобразный, но все-таки тестировщик, прямо как я), и сам автор айтишник, сведение текста только к сюжету имеет интересный эффект погружения в головы программистов, которые, конечно, не такие, как обычные люди (и теперь, спустя пять лет в разработке, я чуть лучше это понимаю). У них есть проблемы с выражением чувств, они стараются быть рациональными даже там, где это явно лишнее (например, в отношениях с людьми), они мыслят логически, и где-то это восхищает, а где-то от этого становится грустно.

Такая скупость выразительных средств не мешает заглотить повесть целиком. Потому что тут все-таки есть эмоции: человеческие и не только. Есть история неразделенной любви и самопожертвования, история материнского чувства к неживым объектам и даже история спасения мира, пусть и виртуального.

Айтишники узнают знакомую им реальность, где продукты устаревают через год, хорошие проекты закрываются из-за проблем с продажами и финансами, а по-настоящему крутые проекты делает на интерес группа энтузиастов. Далекие от IT читатели найдут здесь живых героев с понятными чувствами и проблемами, симпатичных дигитантов (цифровых зверушек), которые медленно, ошибаясь, меняясь, как настоящие дети, учатся жить, привычные по локдауну реалии видеозвонков и совещаний (книга 2010-го года, к слову) и много ненавязчиво поданных поводов для размышлений о том, кто мы, так ли мы уникальны и какое будущее готовит нам цифровизация мира.

Несколько цитат:

«Еще девочкой она мечтала продолжить работу, которую в Африке делали Фосси и Гудолл, однако ко времени окончания школы человекообразных обезьян на планете осталось так мало, что наилучшим вариантом для Аны стала работа в зоопарке. А теперь на повестке дня — дрессировка виртуальных домашних питомцев. На примере ее карьеры можно проследить, как с депрессивной очевидностью съеживается мир природы».

«— Ведь сейчас ваши дигитанты, бесспорно поразительные существа, не имеют рабочих навыков, которые были бы востребованы на рынке, и вы не можете сказать, когда они такие навыки приобретут. И как же вы предполагаете собрать деньги, которые вам нужны?

"Сколько женщин задавали себе тот же вопрос", — думает Ана».

«…опыт не просто лучший учитель, опыт — единственный учитель. Если она чему-то научилась, воспитывая Джакса, так это тому, что нет коротких путей к цели; если ты хочешь воспитать здравый смысл, который приходит после двадцати лет жизни в мире, тебе нужно потратить на эту задачу двадцать лет. Нельзя собрать эквивалентную коллекцию эвристических методов за более короткое время; опыт несжимаем алгоритмически».

 

О дигитантах — цифровых питомцах, живущих в виртуальной реальности:

«Для него клавиатура и экран — жалкий эрзац его пребывания там, столь же суррогатный и неинтересный, как видеоигра с тематикой джунглей для шимпанзе, привезенного из Конго».

«В какой-то момент у нас появится столько дигитантов, что их хватит для формирования самодостаточной популяции, и тогда они уже не будут зависеть от общения и взаимодействия с человеком».

«Годы, которые она провела, воспитывая Джакса, сделали его не просто интересным собеседником, он не просто обзавелся хобби и приобрел чувство юмора. Эти годы дали ему все те свойства, в которых заинтересована Exponential: живость и легкость перемещения в реальном мире, творческий подход к урегулированию новых проблем, способность суждения, которой можно доверить принятие важных решений. Каждое качество, которое делает личность более ценной, чем обычная база данных, есть результат опыта».

«Марко и Поло — не люди, и думать о них, как если бы они были людьми, — ошибка, и он вынуждает их соответствовать его ожиданиям, вместо того чтобы позволить им быть самими собой. Что более уважительно: относиться к ним как к людям или принять тот факт, что людьми они не являются?»

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Юкио Мисима «Дом Кёко»

Отличная новость для любителей точной, яркой, пронзающей сердце прозы японского классика Юкио Мисимы — в издательстве «Азбука-Аттикус» впервые на русском языке вышел роман «Дом Кёко». Интересно, что, когда в 1959 году состоялась первая публикация в Японии, книга не понравилась ни критикам, ни читателям. Немного о причинах неприятия этого своеобразного романа современниками можно узнать из замечательной статьи Александра Чанцева, которая предваряет издание. Я же обращусь к самому тексту. Юкио Мисима. Дом Кёко / пер. с яп. Е. Струговой. — М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2023. — 544 с. — (Большой роман). Роман повествует о группе людей, непонятно, чем связанных, — кроме факта, что они «тусят» в гостях у общительной разведенной красавицы Кёко: «безумное поклонение хаосу, свобода, безразличие и при этом постоянно царящая атмосфера горячей дружбы, вот что такое дом Кёко» . Такое бывает обычно в молодости — очень разные люди проводят вместе много времени и чувствуют общность, а потом, взросле

Владислав Ходасевич. Критика и публицистика. 1905-1927 гг.

Читала эту книгу долго, медленно, с перерывами. Поскольку сама пишу о книгах довольно давно, работала в разных изданиях и форматах, всегда интересно, как писали/пишут другие. Критику Ходасевича обрывочно читала и раньше, но была счастлива достать издание, где собрано все (за определенный период) в одном месте. Начинал он еще в Российской империи, первая статья написана в девятнадцать лет. Но вовсю развернулся и зазвучал уже в эмиграции, став ведущим критиком литературы русского зарубежья. Между 1905 (годом его первой рецензии и первой русской революции) и 1927-м произошло многое и в личной жизни Ходасевича, и в жизни страны: война, еще две революции, попытка сотрудничать с новой властью и найти свое место в новом мире, наконец, отъезд, сначала временный, потом осознание, что возвращения не будет. Конечно, в его текстах есть отголоски всех этих событий, но только «к слову», там, где это имеет отношение к предмету статьи. Ходасевич предстает безупречным критиком: начитанный, внимател

Томас Гунциг «Учебник выживания для неприспособленных»

Начало книги обещало жестокое, честное, шокирующее описание современного мира потребления, продаж, опустошения и безразличия, в котором у людей есть только работа, усталость и диван с телевизором по вечерам. Я ожидала, что сейчас прочту нечто удивительное и болезненно очищающее, такое кристально-хрустальное, бескомпромиссную бизнес-антиутопию в жанре «Живи, вкалывай, вкалывай, вкалывай, сдохни» – потому что автор явно сам в ужасе от того, что мы сделали с нашим миром в тот момент, когда открыли первый супермаркет. Герои поначалу кажутся мало связанными между собой, словно писатель пытается дать общую картину через призму различных судеб и кусочков мозаики. На первых же страницах мы встречаем теорию большого бизнес-взрыва: «Затрепетали безымянные частицы. Вздрогнули кванты, столкнулись атомы… <…> И вот тогда-то появился бизнес-план. И кое-что стало вещью и постигло смысл своего существования. <…> Расцвели морские анемоны, очень красивые, они мягко колыхались в толще почти