Это второй роман Исигуро, вышедший в 1986 году. Действие происходит в Японии в 1948-50 годы, когда оккупированная американцами страна медленно восстанавливалась после поражения в войне. Фокус рассказчика – старого художника Мацуи Оно – постоянно перемещается из прошлого в настоящее. В прошлом – прекрасная карьера, почести и слава, в настоящем – забвение и позор из-за связи с милитаристами, втянувшими страну в так позорно окончившуюся войну. Настоящее разрушило прошлое героя, перевернув с ног на голову, сдвинув акценты, переписав личную историю.
Процесс разрушения и отмирания старого, за которым следует восстановление и перемены, передан через состояние любимого когда-то района главного героя: «Все вокруг превращено в пустыню, заваленную обломками. Только уцелевшие остовы домов на заднем плане напоминают о том, что вы находитесь почти в центре города. "Военная разруха" – так называет это госпожа Каваками. Но я-то помню, как гулял здесь сразу после капитуляции и многие из этих домов еще стояли. И "Миги-Хидари" был на месте, хотя окна в нем выбило взрывами, а полкрыши провалилось внутрь. И я тогда все спрашивал себя, проходя мимо этих изуродованных зданий, смогут ли они вернуться к прежней жизни? А потом заглянул туда как-то утром – и увидел, что бульдозеры уже все сровняли с землей». Процесс этот относится не только к городу, но и к людям, пережившим войну, – смогут ли они вернуться к прежней жизни? Кто-то перестраивает себя для нового мира, кто-то уходит – со сцены, как Оно, или вообще из жизни – на страницах романа немало историй о таких людях, посчитавших, что ошибки прошлого можно искупить только самоубийством.
Но Мацуо Оно верит в то, что был прав. Он перестает рисовать, убирает все картины и уходит на пенсию, но не отрекается от прошлого. Тихо живет в большом красивом доме, тоже морально устаревшем, значительно пострадавшем во время войны. Погибли жена и сын, старшая дочь давно замужем. Остается младшая, выдать замуж которую сначала помешала война, а затем некие загадочные обстоятельства, из-за которых сорвалась первая помолвка. Полвека назад японцы не женились по одному лишь зову страсти. Семьи нанимали детективов, чтобы узнать все о тех, с кем собираются породниться, устраивали смотрины, взвешивали и обдумывали все «за» и «против». Старый художник переживает, что на судьбу дочери влияют допущенные им когда-то ошибки, начинает полную инвентаризацию своего прошлого, и не останавливает ее, даже когда дочь уже замужем и проблема позади. Это роман самокопания, попыток разобраться в себе, в том, почему линия судьбы сложилась именно так.
Оно стал художником против воли своего отца, и это был первый бунт. Он начинал путь рисовальщика с потогонной фирмы, которая обеспечивала туристов шаблонными японскими картинами «под старину», потом стал одним из любимых учеников знаменитого художника, рисовавшего свет фонарей и красивых гейш в развлекательных кварталах. Под влиянием политизированного приятеля Оно переключился на соцреализм, за что был отлучен от сэнсея и его школы. Этот второй бунт оказался поворотным – художнику открылся собственный путь в живописи, и скоро он стал знаменитым и уважаемым. На этом этапе – речь о тридцатых годах, когда Японией фактически правили военные, – оставаться на плаву вне политики оказалось невозможно, и Оно покорно принял эту роль. Исигуро мастерски передает его отстраненность и бессознательную невосприимчивость к происходящему. Вот он сидит в баре с учениками, которые восхваляют его: «все они весьма почтительно слушали, как я вещал о том, что влиятельность и общественный статус человека могут возрасти совершенно незаметно для него самого, если он усердно трудится, ставя себе целью не повышение этого самого статуса, а то удовлетворение, которое получаешь, выполняя работу на максимально высоком уровне», то ли лицемерно умалчивая, то ли действительно не сознавая, что его возвышение было связано отнюдь не с одним лишь усердным трудом. Для контраста дана история его лучшего ученика, который, тоже усердно трудясь, но не примыкая к милитаристам, оказывается в тюрьме по наводке своего учителя. Мацуи Оно вспоминает свою растерянность, когда понял, как сильно подставил ученика, – лукавит ли он при этом или правда тогда не понимал, что происходит в стране?
Одна-единственная точка зрения ненадежного рассказчика, который постоянно жалуется на плохую память (свою лепту вносит манера японцев ни о чем не говорить прямо – только косвенными намеками) и перескакивает с одного на другое, создает эффект ненадежной реальности в целом. Кому и во что можно верить в мире, где то, что вчера было черным, в одночасье становится белым? Герой никак не может найти опору: дочери вышли замуж и отдалились, друзей не осталось, рисование заброшено, и все как будто было зря. Но есть кое-что важное, на что ни люди, ни реальность не могут повлиять.
Часто человек, решившийся на рискованный поворот в своей
жизни, слышит от близких: у тебя ничего не получится, не выйдет, ты останешься
на дне, если сейчас сделаешь этот выбор. Это риск, который оправдан, только
если все задуманное получается. И этим моментом выбора своей дороги утешается
Мацуи Оно в старости: он вспоминает, как, достигнув всех возможных вершин,
получив престижную премию, оказался в районе, где жил его учитель. Оно
представлял, как случайно встретит его и скажет что-то вроде: «Вот видите,
Мори-сан, мне отнюдь не пришлось всю жизнь иллюстрировать комиксы, как вы
когда-то боялись!» Но в итоге он не встретил учителя случайно, не зашел к нему
в дом, а просто долго смотрел на виллу с горной тропинки, ел апельсины и был
счастлив. Ему было довольно чувства «одержанной победы и удовлетворения».
Оказалось, что нет необходимости унижать человека, который когда-то не
поддержал его, чтобы понять, что он рискнул не напрасно: «Мне кажется, подобные
чувства дано испытать не многим. Такие, как Черепаха или Синтаро, сколько
угодно могут брести своей колеей, компетентные и безобидные, но никогда не
познать им той радости, которую испытал я в тот день. Ибо таким людям неведомо
желание рискнуть всем ради того, чтобы подняться над посредственностью».
Поэтому «даже если человек впоследствии и приходит к переоценке своих былых
достижений, для него утешительно знать, что раз или два в жизни его случались
такие вот мгновения истинного счастья». И даже когда все правила зыбкой
реальности переписаны заново, все условно и ненадежно, моменты пережитого
счастья никто не может ни отобрать, ни переписать. А был ли Мацуи Оно на самом
деле прав или нет – такого вопроса Исигуро не ставит.
Комментарии
Отправить комментарий