К основному контенту

Наталья О'Шей «Хроники Люциферазы. Три корабля»

Маленькая изящная повесть с огромным внутренним миром. Ощущение, что прочитала большую многослойную фантастическую книгу, написанную, с одной стороны, в лучших традициях лучших представителей этого жанра, с другой – совершенно самобытную.

Итак, Хелависа, Наталья О’Шей, лидер группы «Мельница», написала вещь в прозе. Понимаете, я слушаю Хелавису со времен, когда «Мельницы» еще не было, с 1997-го что ли года, когда по рукам ходили кассеты с записями хелависиных песен, написанных, в основном, на стихи классиков: Гумилева, Петрарки, Толкина, Цветаевой, Блока и многих-многих других. Но были там песни и на ее тексты: «Дорога сна», «Воин вереска», о, как они были дороги и любимы! Потом выходили новые и новые альбомы, где ее собственные стихи уже преобладали. Не всегда эти тексты мне по-настоящему нравились. Но они точно отвечали музыке, с которой шли в тандеме. Музыка, голос и текст – были всегда спаяны в одно, в этом единстве была их сила.

И вдруг – проза. Мне было очень страшно даже начинать это читать. Я боялась разочарования. Книгу купила еще прошлой осенью, как только она вышла. И только сейчас решилась прочесть.

Наталья О’Шей. Хроники Люциферазы. Три корабля. – М.: Лайвбук, 2020. – 192 с., ил.


И вот: хрустальная, почти идеальная, малюсенькая, как рассказ, многоплановая, открывающая множество дверей и ставящая множество вопросов повесть «Три корабля» из «Хроник Люциферазы» (вроде как первая? будет продолжение?)

Мы читаем заметки командира одного из трех кораблей, отправленных на другую планету в ситуации первого контакта. Тщательно подобранная команда, неукоснительно соблюдаемый протокол, благородство и готовность принести себя в жертву. Заметки пишет самый простой и солдафонистый из командиров, пишет как есть, со всеми сомнениями и вопросами, возникающими по пути. Обрывочные заметки одного человека – но сколько пластов открывается читателю! По деталям мы легко – и довольно зримо – представляем себе мир примитивной расы аборигенных человековоронов, природу этой планеты, ее «атмосферу». Вместе с Азриэлем Шеклтоном (имена здесь можно анализировать отдельно и восторженно хлопать в ладоши многочисленным приветам фантастам и писателям прошлого) мы узнаем, что раса не так уж примитивна, а на планете есть некий электромагнитный «секрет». В ходе изучения этого секрета погибает адмирал флота, а в ходе попытки вернуть погибшего адмирала (не спрашивайте! читайте) таинственно исчезает загадочный советник Нансен. Дальше сложно без спойлеров, поэтому я больше не буду о сюжете, а вернусь к тому, как это написано.

Пространство повести действительно похоже на пространство песен «Мельницы» – по сути это реальность сна. Захватывающий, интересный, запоминающийся, но не всегда понятный, местами абсурдный сон. Некоторые вопросы найдут ответы, некоторые так и останутся неразрешенными. Мое мнение – так и должно быть в по-настоящему хорошей истории. Это фантастика, на которой мы выросли, обогащенная мистикой и философией Олди, Ле Гуин, Крапивина и других не столько фэнтезийных, сколько философских современных «сказок». Тут и захватывающий сюжет, за которым начинаешь следить с первой страницы и очень расстраиваешься, если тебя прерывают (по-хорошему, надо читать одним махом, от начала до конца). Тут моральные ценности, вера в долг и судьбу всех героев и первооткрывателей: «Многие говорят, что море безжалостно, как и космос. Если ты не говоришь с ними на одном языке – они заберут тебя. Если ты не согласен с ними – они заберут тебя. Если даже и согласен – они заберут тебя, если захотят. О, это позиция моряков и свободных космолетчиков, они ведь фаталисты, мой мальчик, она как дети или поэты!». Тут и двойное дно: ненавязчивая, но явно считываемая мысль о том, что драгоценное, необычное, чудесное находится рядом, на расстоянии вытянутой руки, надо только разглядеть, увидеть. А как только разглядишь и отыщешь, как же легко это найденное, дорогое тут же потерять.

Бонус для любителей «Мельницы» – прямые цитаты из песен. «Потом она стала хлопать в ладоши, и ночь пошла стеклом, стеклом, стеклом», что называется, пропела, или вот: «Она давно умерла». Маленькие фразочки раскиданы по тексту аккуратно и незаметно для тех, кто песен не слышал, – ювелирная работа. Но кто слышал и не по разу, как я, будет то улыбаться, то вздрагивать от приятного узнавания. Это не все «пасхалки» от Хелависы. Как вам, например, такое: «Нансен! А вас я попрошу остаться». В общем, да, с юмором, несмотря на всю серьезность ситуации, тут тоже все в порядке.

Еще кое-что: сейчас тенденция в книгоиздании не печатать книги небольшого объема – невыгодно. Уверена, только статус и количество поклонников Натальи позволило ей опубликовать отдельной книгой такую малюсенькую повесть. Ну еще издательство «Лайвбук» известно тем, что умеет красиво рисковать (респект!). Но этой книгой Хелависа показала, как можно внутри небольшого текста дать много и много всего. И необязательно книге быть длинной, чтобы быть хорошей. Очень надеюсь, что однажды миниатюрные романы, повести и длинные рассказы снова вернутся в строй – и не в виде невнятных сборников, а изданные вот так: эстетично, лаконично и, главное, отдельно.

П.с. В книге чудесные иллюстрации в стиле советских изданий фантастики. Немножко цепляю, а вот инстаграм художника: https://www.instagram.com/meethos/







Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Юкио Мисима «Дом Кёко»

Отличная новость для любителей точной, яркой, пронзающей сердце прозы японского классика Юкио Мисимы — в издательстве «Азбука-Аттикус» впервые на русском языке вышел роман «Дом Кёко». Интересно, что, когда в 1959 году состоялась первая публикация в Японии, книга не понравилась ни критикам, ни читателям. Немного о причинах неприятия этого своеобразного романа современниками можно узнать из замечательной статьи Александра Чанцева, которая предваряет издание. Я же обращусь к самому тексту. Юкио Мисима. Дом Кёко / пер. с яп. Е. Струговой. — М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2023. — 544 с. — (Большой роман). Роман повествует о группе людей, непонятно, чем связанных, — кроме факта, что они «тусят» в гостях у общительной разведенной красавицы Кёко: «безумное поклонение хаосу, свобода, безразличие и при этом постоянно царящая атмосфера горячей дружбы, вот что такое дом Кёко» . Такое бывает обычно в молодости — очень разные люди проводят вместе много времени и чувствуют общность, а потом, взросле

Владислав Ходасевич. Критика и публицистика. 1905-1927 гг.

Читала эту книгу долго, медленно, с перерывами. Поскольку сама пишу о книгах довольно давно, работала в разных изданиях и форматах, всегда интересно, как писали/пишут другие. Критику Ходасевича обрывочно читала и раньше, но была счастлива достать издание, где собрано все (за определенный период) в одном месте. Начинал он еще в Российской империи, первая статья написана в девятнадцать лет. Но вовсю развернулся и зазвучал уже в эмиграции, став ведущим критиком литературы русского зарубежья. Между 1905 (годом его первой рецензии и первой русской революции) и 1927-м произошло многое и в личной жизни Ходасевича, и в жизни страны: война, еще две революции, попытка сотрудничать с новой властью и найти свое место в новом мире, наконец, отъезд, сначала временный, потом осознание, что возвращения не будет. Конечно, в его текстах есть отголоски всех этих событий, но только «к слову», там, где это имеет отношение к предмету статьи. Ходасевич предстает безупречным критиком: начитанный, внимател

Томас Гунциг «Учебник выживания для неприспособленных»

Начало книги обещало жестокое, честное, шокирующее описание современного мира потребления, продаж, опустошения и безразличия, в котором у людей есть только работа, усталость и диван с телевизором по вечерам. Я ожидала, что сейчас прочту нечто удивительное и болезненно очищающее, такое кристально-хрустальное, бескомпромиссную бизнес-антиутопию в жанре «Живи, вкалывай, вкалывай, вкалывай, сдохни» – потому что автор явно сам в ужасе от того, что мы сделали с нашим миром в тот момент, когда открыли первый супермаркет. Герои поначалу кажутся мало связанными между собой, словно писатель пытается дать общую картину через призму различных судеб и кусочков мозаики. На первых же страницах мы встречаем теорию большого бизнес-взрыва: «Затрепетали безымянные частицы. Вздрогнули кванты, столкнулись атомы… <…> И вот тогда-то появился бизнес-план. И кое-что стало вещью и постигло смысл своего существования. <…> Расцвели морские анемоны, очень красивые, они мягко колыхались в толще почти