Беседы о книгах на темных кухнях

Документальный роман — очень точное определение жанра этой книги. Беляков — историк, и четко следует принципам исторического исследования: опирается на документы, сохраняет всевозможную объективность в отношении своих героев и описываемых событий, досконально и скрупулезно воссоздает быт и атмосферу Москвы конца 1930 — начала 1940-х. При этом читается книга на одном дыхании, как хороший роман. Взяв за основу отрезок из жизни одного героя — сына Марины Цветаевой Георгия «Мура» Эфрона, Беляков, отталкиваясь от событийного ряда этой конкретной судьбы, восстанавливает Москву тех лет во всех деталях и подробностях. На страницах книги он несколько раз упоминает французского историка Марка Блока. Это не просто так: именно Блок предложил рассматривать человека внутри его времени, неотделимым от эпохи, в которой жил. Этот принцип положен в основу «Парижских мальчиков…». Сергей Беляков. Парижские мальчики в сталинской Москве: документальный роман. — М.: АСТ, редакция Елены Шубиной, 2022. — 668

Новинка от издательства «Синдбад» — сентиментальный роман английской писательницы Джоди Чапмен «Другая жизнь». Довольно банальная история любви, написанная простецким, заштампованным языком («ее голос как острый нож вспорол тишину», «с приходом тепла и сам город, казалось, смягчился и оттаял», «А потом он бросился бежать. И бежал долго, долго, долго» и все в таком духе). При этом текст визуальный, кинематографичный — и весь этот визуал тоже сплошь из заезженных кадров вроде «Захлопнув дверь автомобиля, я прислонился к ней и, закурив, стал наблюдать за горсткой людей, собравшихся у раскопанной могилы». Настолько расхожая сценка, что даже невозможно вспомнить, где она встречается (везде). Герои постоянно изрекают печальные умозаключения о смысле жизни, но продолжают творить хрень с собственной: «С годами я все чаще чувствую себя островом, — продолжила Анна. — Мы рождаемся одинокими и умираем тоже. А я почти всю жизнь пытаюсь подстраиваться подо что-то или под кого-то, как будто можно с